«Сервилия» в Камерном музыкальном театре им Б.А.Покровского
Николай Римский-Корсаков
Сервилия
Опера в пяти действиях
Либретто композитора по одноименной драме Льва Мея
К 85-летию музыкального руководителя театра Геннадия Рождественского
15 апреля 2016 года театр представил премьеру оперы Николая Андреевича Римского-Корсакова «Сервилия».
Первое действие
«О, Рим, город-праздник, город великих побед и свершений, гордый, великий и непобедимый!» Так, или почти так, думали жители Древнего Рима, стекавшиеся к очередному веселью на улицы и площади своего славного города, и в этот раз. И пусть нет-нет да пронесется неприятный слушок о новом доносе, заговоре, аресте, разве можно сравнить эти частности с величием империи и верой во всемогущих богов! А потому глашатай объявляет волю цезаря Нерона: по случаю торжеств в честь богини Минервы открываются театр и цирк. Все славят цезаря.
Правда, всеобщего благодушия не разделяет подозрительный Гиспо, который сообщает, что в Риме снова появились христиане. К слову – и подозрительный старик, взявшийся неизвестно откуда, сидит у обочины и внимательно наблюдает за происходящим. Пойми, что у него на уме… Но римляне рождены не для того, чтобы подолгу задумываться над одним и тем же, им нужны новые впечатления. И вот уже все взоры устремляются на дочь знаменитого римского сенатора Сорана прекрасную Сервилию, словно лебедь, проплывшую сквозь расступившуюся толпу изумленных зевак.
Появляется священная процессия, толпа приходит в приятное возбуждение. За священнодействием наблюдает и Сервилия. Внезапно в разгар ликования как будто ожил «проклятый» старик. Он гневно обличает римлян в безбожии и требует покаяться в содеянных грехах перед Всевышним. Старика хватают, похоже, дело идет к расправе. Самосуд над ним прерывают крик Сервилии и появление трибуна Валерия. Перехватив испуганный от происходящего взгляд Сервилии, Валерий мгновенно останавливает гнев разъяренных язычников, тем самым, хотя бы на время, спасая старика от неминуемой гибели.
Второе действие
На тайном сходе сенаторы Паконий, Гельвидий и Монтан обсуждаются последние тревожные новости. В Риме неспокойно: повсюду слежки, доносительства, аресты… Своим появлением Эгнатий, на словах – доверенное лицо сенаторов, а на деле – приспешник Тигеллина, лишь подливает масло в огонь. Он приносит сенаторам якобы перехваченный донос на них самих – те обвиняются в измене Риму и самому цезарю Нерону! В панике сенаторы принимают губительное для себя решение: они сами напишут цезарю, чтобы оправдать себя.
Ничто так не снимает нервное напряжение у государственных мужей, как обильная трапеза в обществе прелестных вакханок. Паконий дает знак к началу пиршества. Тем временем Эгнатий услужливо составляет послание и заставляет изрядно захмелевших и потерявших бдительность сенаторов скрепить его своими личными печатями. Бумага подписана – ловушка захлопнулась. Внезапно появившаяся стража арестовывает уже мало понимающих, что происходит, сановников. Крики о начавшемся в городе пожаре (это было начало знаменитого римского пожара 64 года, уничтожившего практически весь город) лишь усиливают безысходность происходящего.
Пожар – горе для толпы, но отнюдь не для тех, кто ею управляет. Появляется Тигеллин, всесильный префект преторианцев, фактический правитель Рима. Именно ему «обязаны» сенаторы своим арестом. Он доволен работой Эгнатия, предлагает награду. Но тот будто не слышит хозяина. Все мысли его о любви…
Третье действие
В доме Сорана поселилась тревога. После пожара жить в Риме стало небезопасно – повсюду орудует тайный сыск, тюрьмы переполнены, казни следуют одна за другой… Сгущаются тучи и над головой самого Сорана. Желая хоть как-то защитить любимую дочь от «всевидящего ока», Соран объявляет Сервилии, что желает выдать ее замуж за сенатора Тразею. Та перечит отцу, ведь она любит трибуна Валерия. Появившийся Тразея лишь усиливает смятение чувств в душе девушки.
Сервилия убегает из дому. Она мчится по опустевшим темным улицам еще недавно грохочущего праздничными фейерверками Рима к своему возлюбленному. А вот и он – за рабочим столом, что-то пишет, принимает посетителей. Придя в себя от столь внезапного явления Сервилии, Валерий делает знак всем удалиться. Мучительно прекрасна сцена двух влюбленных, обреченных на вечную разлуку…
Но иначе рассудил мудрый Тразея: он добровольно отказывается от руки Сервилии. Казалось, путь к счастливой любви открыт, и Сервилия может сочетаться узами благословенного брака с Валерием, если бы ни внезапное появление центуриона с охраной, навсегда похоронившее надежду на счастье. Тразея и Соран арестованы, вступившегося за них Валерия постигает та же участь. Горю Сервилии нет предела.
Четвертое действие
Когда у человека отнимают последнюю надежду, он в порыве отчаяния пытается найти утешение у сил потусторонних… Оставшись в полном одиночестве, в одночасье потерявшая и дом, и положение в обществе, и отца, и возлюбленного, Сервилия обращается за помощью к Локусте, слывшей в те времена «великой волшебницей».
В доме Локусты многолюдно. Но посетители знаменитой римской отравительницы скорее напоминают тени усопших, нежели живых людей. Получив богатые дары, Локуста соглашается помочь Сервилии и начинает заклинание. Явившийся по приказанию волшебницы призрак вещает, что спасительная надежда придет от того, кого Сервилия незаслуженно не замечает. Оракул исчезает, а навстречу испуганной девушке выходит Эгнатий. Нет, не знал до сих пор Древний Рим столь пылкого и страстного признания от человека, совершившего чудовищные преступления лишь во имя любви к одной единственной в мире возлюбленной! Сервилия потрясена признанием Эгнатия. Тот в свою очередь требует взаимности. Но девушка в ужасе проклинает душегуба своего отца, жениха и друга семьи. В порыве ярости, пришедшей на смену любовным излияниям, Эгнатий клянется, что лишь его женой она сможет выйти из дома Локусты.
Оставшись одна, Сервилия взывает к богам о помощи. Но помощь приходит оттуда, откуда та не могла и помыслить: робкая рабыня-христианка Неволея предлагает ей путь к спасению…
Пятое действие
Суд. Трибунал приговаривает к вечному изгнанию изменников-сенаторов, среди прочих – Тразея и Соран.
Как в страшном сне, слышит обессиленная Сервилия доносящиеся как из другой жизни голоса судебного заседания. Вот, кажется, и ее, Сервилию, претор вызывает и предъявляет обвинение. В ответ Сервилия, словно в бреду, бормочет, что была у волшебницы Локусты, но отец ее Соран не виновен, и просит суд пощадить его. И слышит она гневные возгласы толпы, которые заставляют ликторов пустить на заседание горожан, и вот уже Афер, верный соратник Валерия, клянется в невиновности Сервилии. И видит она отца, взывающего к ней. А вот и он – ее избранник! Внезапно появившийся Валерий восклицает «Veto!» и властью данной ему закрывает заседание суда. Но странное чувство, что весь этот судебный кошмар – лишь призрак чего-то безвозвратно утраченного, не покидает Сервилию…
Перед Сервилией двое мужчин – тот, кто мог дать ей счастье, и тот, кто этого счастья ее навсегда лишил: Валерий и Эгнатий. Как два ангела, белый и черный, кружат они над Сервилией. Но вот кто-то уже произносит: «Скончалась». Странно, это о ней? Как бы воспряв от тяжелого сна, Сервилия признается, что приняла христианство; она прощает своих врагов и просит Валерия отказаться от мести и обратиться к Богу. Валерий потрясен. Сервилия медленно восходит все выше и выше, сопровождаемая невидимыми голосами…
Ольга Иванова
Премьера приурочена к 85-летию музыкального руководителя театра, народного артиста СССР Геннадия Рождественского.
Источник http://www.opera-pokrovsky.ru/poster/id/118/cast/894
Фотограф Яковлева Светлана
